Когда я только начал снимать кино, я брал кредиты и питался бутербродами. Сейчас мне не нужно есть бутерброды и я не попаду в долговую тюрьму, если возьмусь за новый фильм. Это, наверное, главное, что изменилось в моей карьере. Жизнь просто стала приятнее.
Человек — это его тело. Лица всегда более выразительны, чем другие части тела. Но то, как люди танцуют, чаще говорит больше, чем их речь и мимика. А иногда говорит что-то прямо противоположное. Словами можно врать, телом — никогда. Язык тела всегда прозрачный.
Я избегаю тех, кто ни к чему и ни к кому не привязан: такие люди меня по‑настоящему пугают.
Наша одержимость тем, кто мы такие, мешает нам видеть мир в его разнообразии.
Одна из причин, по которой я начал снимать, — это «Космическая одиссея: 2001». Я посмотрел ее в шесть лет, и жизнь уже никогда не была прежней. Я стал просто одержим.
Бесстрашие — необходимое свойство, чтобы приступить к любому делу. Просто потому, что жизнь построена как соревнование.
Все мои фильмы запрещены для показа людям младше 16−18 лет. И я привык, что снимаю кино не для всех.
Если ты снимаешь кино про клубы, наркотики и страсть, яркость имеет смысл. Единственный цвет, которого я избегаю, — это синий, у меня с ним не складывается.
Мои фильмы вводят зрителей в измененные состояния — я знаю это и этого добиваюсь. Чаще всего люди знают, что такое фильм Гаспара Ноэ, — и получают то, за чем идут.
Я никогда не получаю от фильма то, что хочу. Часто я получаю что-то гораздо лучше.
Вместо того чтобы копировать другие копии, я выбираю вдохновляться. Именно поэтому я смотрю столько старого кино.
Нарциссизм — главная человеческая слабость. Многие люди думают только о себе, считают, что мир крутится вокруг них. Но мы часть большого мира, просто момент глобальной истории.
Кадр из фильма Гаспара Ноэ «Экстаз»
Память постоянно играет с нами ложными воспоминаниями. Нам нравится переписывать прошлое так, чтобы нам нынешним было легче. Память — это облако.
К любви и привязанности сейчас относятся потребительски. Все всем изменяют. И находя лучшего человека в своей жизни, уже через три месяца изменяют ему с самыми ужасными бывшими. Видишь идеальную пару — и спустя несколько месяцев думаешь: «Ну вот опять!»
Справиться со страхом смерти нам помогает то, что кроме жизни ничего нет. Есть то, что у нас есть прямо сейчас, — или вообще ничего. С возрастом куда страшнее причинить боль близким, чем умереть самому.
