Хочешь быть писателем? Садись и пиши. Хочешь быть режиссером? Сними что-нибудь на свой сраный телефон прямо сейчас.
Почему-то мы анализируем свои поражения гораздо подробнее, чем свои успехи.
Я не стал адвокатом, потому что понял: большинство адвокатов прекрасно знают, что оправданный ими подзащитный был виновен.
Лучше всего я помню ту 15-ти секундную паузу, когда позвонил родителям, которые только что оплатили мое адвокатское образование, и сказал: «Мать, отец, я хочу все поменять. Я иду в киношколу.»
Честность бывает очень жестокой, но я ценю любую честность.
Всего их было одиннадцать — одиннадцать разных работ в моей жизни. Я работал в порту, работал банковским клерком, работал плотником, а еще я фасовал на ферме горох.
Мою жизнь изменил Джоэл Шумахер, когда позвал меня во «Время убивать». Раньше мне говорили «нет» по сто раз на дню, а тут вдруг я получил все, и даже то, о чем не просил.
Чтобы потерять вес, нужно очень хорошо питаться — только очень мало. Пять унций рыбы дважды в день, тарелка овощей дважды в день — и так четыре месяца подряд.
Мы сделались цивилизацией болванов, когда стали слишком много думать о том, что именно съесть на обед.
Люблю вещи, которые подталкивают к совершенству.
Я не люблю награды и премии, но мне кажется, что судить искусство — это честно. Не владей мы какими-то измерительными приборами в этой сфере, Шекспир значил бы не больше, чем дневник школьницы.
Иногда нужно устраивать себе такие дни, когда с вечера знаешь, что завтра ничего не нужно делать.
Почему — это величайший вопрос. Только потом уже идут все эти «как», «что», «когда» и «где».
Я помню, как кто-то из космонавтов сказал: чем дальше ты от Земли, тем больше ты понимаешь про Землю. Точно так же и я: больше узнал об Америке, когда из нее уехал. И я многое узнаю о себе, стоит мне потеряться где-то в глуши.
Миру не нужны космонавты. Миру нужны фермеры.
Когда живешь один, ты можешь собраться в Африку за десять часов. Сейчас для меня это невозможно. Но дети не отнимают у тебя возможности путешествовать. Посмотрите на моих. У них все паспорта во въездных штампах.
Я люблю гулять с детьми. Дорогу, по которой ты прошел уже сто раз, они способны сделать для тебя новой.
Дети задают множество вопросов, и ответить я могу почти на все. Вот разве что недавно подошла ко мне дочь и говорит: «Папа, а почему у тебя шея длинная, как у жирафа?»
Следи за своим садом — вот мое правило. Ухаживай за цветами, а не гоняйся за бабочками, и тогда бабочки прилетят к тебе сами. Так жизнь и устроена.
Прожить жизнь, не согрешив, — это как станцевать под дождем, не замочившись. Ярость, чувак. Какая еще эмоция даст тебе столько всего? От ярости все и происходит.
Я люблю сарказм. Я даже люблю легкий цинизм, и думаю, что цинизм может быть остроумен. Но так сложно понять, когда остроумие конструктивно, а когда — нет.
Сорок — лучший возраст для мужчины. Самое время любить и смеяться.
Я не переношу дураков, но в жизни через них приходится буквально продираться.
Я не веду дневник, но у меня есть по записной книжке с каждого снятого фильма и из каждого большого путешествия.
В мире очень мало однозначно правильных вещей, и одна из них — не мусорить.
